Мог ли архетипический «бедный художник» Винсент Ван Гог догадываться, что спустя столетие после его смерти его имя для многих станет синонимом слова «живопись»? Что его подсолнухи, причудливые завихрения ночного неба и тонконогие столики маленького французского кафе одними из первых будут всплывать в памяти при слове «картина», и их стоимость будет равна миллионам? Мог ли он хотя бы подозревать, что города, где он жил и работал, превратятся в места паломничества ценителей изобразительного искусства, а то самое ничем не примечательное кафе в Арле станет туристической Меккой?

Скажи кто-нибудь об этом Винсенту при его жизни, он бы, скорее всего, покрутил пальцем у виска, в ужасе схватился за голову и, возможно, даже отказался бы от творчества в пользу занятия, которое наверняка не сделает его знаменитым. Ван Гог утверждал, что люди равнодушны к живописи, и считал, что художникам нужно писать в первую очередь для того, чтобы быть ближе к народу, чтобы нести искусство в каждый дом.

Практически все, что мы знаем о жизни Ван Гога, стало известно из его обширной многолетней переписки с братом Тео. В одном из этих писем можно встретить такое утверждение: «Единственное счастье, ощутимое материальное счастье – быть всегда молодым». Винсент Ван Гог, выстреливший себе в грудь в возрасте 37 лет, лишил себя возможности состариться и проверить, насколько соответствует истине эта его мысль.